Альтернативное образование: проблема понятий

«Альтернативное образование: проблема понятий» – так назывался закрытый вебинар, который прошел в ноябре в  МГПУ. Руководитель Центра аналитических исследований и моделирования в образовании Московского городского педагогического университета Елена Петряева разрешила опубликовать некоторые материалы.

Задача состояла в том, чтобы понять, что вообще сейчас относится к альтернативе в образовании, и вот что говорили на эту тему участники встречи. Подробнее о научных исследованиях в этой сфере читайте здесь.

Мария Корнилова, совладелец и генеральный директор образовательного центра «Самолет», г. Санкт-Петербург.

Определение, что альтернативное образование – это альтернатива государственной школе не может быть исчерпывающим, так как сюда входит то, что трудно назвать альтернативным образованием. Например, частные гимназии –  вряд ли альтернатива, если они олицетворяют классический подход.

А вот все, что противопоставляется классическому подходу, можно считать альтернативой, все, что содержит, например, эксперименты, новые методы обучения, практики в гуманистических направлениях, безоценочный подход… вообще линейка «разбросов» внутри альтернативного образования очень большая, от строгой дисциплины и правил до демшкол.

Игорь Чапковский, основатель проекта «Семейное образование»

Образование – это целенаправленный процесс, поэтому альтернативы должны строиться по целям, по методам и по субъектности (обучающийся –  субъект или объект).

Про цели. Цель в России определил И.В. Сталин, который сказал: «Люди нам не нужны, нужны винтики для социалистической системы хозяйствования». То есть, на входе – дети, на выходе – «винтики». С тех пор ничего не изменилось. Почему то образование, которое я поддерживаю – альтернативное? Потому что я занимаюсь личностно-ориентированным образованием, его целью является развитие ребенка.

Про методы образования: личностно-ориентированное образование проводится не в классе (25 человек), а в малой группе (7 человек с лидером). Чем они отличаются? При классно-урочной системе есть заказ государства. Государство никогда не дает ничего, не определив свой заказ. А личностно-ориентированное образование – это всегда малая группа и внимание к личности ученика (Маша, Петя и т.д.). В классе – это сильные, средние, слабые, то есть в школе учитель работает с группой, а не с отдельным человеком.

Нужны критерии описания альтернативы. Например, есть коммунизм, а есть антикоммунизм. Если будет система критериев для описания альтернативы по целям, методам, субъектности, то можно будет определять альтернативное образование.

70 лет в нашей стране не было никаких альтернатив, а родители были лишены образовательных прав на своего ребенка. Было только единое обязательное политехническое и трудовое образование. Реальное семейное образование – это когда участие родителей в образовании ребенка равно участию школы. Школа не может быть лучше родителей. Лишить образовательных прав родителя можно только по суду.

Ирина Козинченко, создатель центр поддержки семейного обучения «Свирель», психолог, консультант международной школы смешанного обучения, юрист в АНО «Родители и дети на семейном образовании».

Образование можно представить метафорически в виде велосипеда: колеса – государственное образование, а педаль – альтернативное образование, это место для рождения практик, которые развивают образование. Альтернативное образование – это место для вызревания новых методик и практик, которые могут получить развитие или нет. Альтернативное образование динамично, не определено, ничем не сдерживаемо и поэтому может позволить себе больше, чем государственная школа.

Игорь Донченко, исполнительный директор Союза просветителей “Лига образования”, г. Москва.

Для меня тоже важна субъектность. В 2015 году после конференции альтернативного образования мой фокус внимания сместился с педагогов на родителей. У меня до этого были иллюзии, что можно обучить педагогов, которые интересуются инновационными подходами, и тогда что-то изменится в массовой школе. Но ничего подобного не произошло.

Еще важна философия, которая сегодня есть лишь в 5-10% семейных школ. Философия и есть сутевая альтернативность.

Мы не хотим себя противопоставлять кому-то (что заложено в понятии «альтернатива», поэтому нам ближе определять себя не как альтернативное, а как активное образование – то есть, такое, где человек может проявлять себя.

И еще один важный фокус альтернативности: акцент не на цели образования, а на процессе. Куда мы идем – это, конечно, важно, но это всегда меняется. А ЧТО именно происходит в моменте и КАК это происходит – важнее, чем то, что мы хотим получить в результате.

Наталья Король, соавтор проекта каталога частных, семейных, альтернативных школ «Просто учиться».

Два ракурса, по которым можно разделять “альтернативное / не альтернативное”:

1) Кто заказчик образования: государство или родитель/ученик. От этого во многом зависят цели образования, может зависеть и содержание образования, и форма образовательного процесса. 2) Непосредственно формат и содержание образования образование: классно-урочная система, опора на ФГОС и верифицированную гос. органами программу (Школа России) относительно авторских и синтезированных методик и подходов.

Таисия Абузярова, создатель образовательного проекта для подростков «Футуристика», г. Санкт-Петербург.

Мои маркеры-отличия альтернативного образования:

– субъектность: что мы под ней подразумеваем?

– фокус на процессе;

– школы сами определяют содержание образования.

Про участие родителей – спорный вопрос. Есть участие родителей и в государственных школах. Одна семья очень хорошо изучала образование в Санкт-Петербурге, так как хотела переехать сюда из другого региона. Они мне подсказали, какая для них была главная точка отличия проектов альтернативы от не альтернативы. Они брали каталог «Просто учиться», каталог Светланы Марзеевой, смотрели и отсекали все, что имеет лицензию. По их мнению, те проекты, которые имеют лицензию или идут по пути ее получения, какая бы идея у них не звучала, они от нее уйдут. Так как лицензия не позволит сохранить этот путь альтернативности, субъектности.

У альтернативных школ не может быть лицензии, иначе им не удержаться на пути альтернативности.

При всей разности этих мнений, есть нечто, что все их объединяет, точнее всего это выражено у Натальи Король:

– Содержание: ФГОС или не ФГОС.

-Заказчик: государство или создатели/родители/педагоги/дети.

– Ученик – субъект (личностно-ориентированное образование как вариант) или объект (массовая школа).

Если брать в широкой рамке, то А-бразование это

1. Вообще все, что вне госшколы, от СО до частных школ.

Если взять немного уже, то это

• Все, что вне системы контролируемых государством учреждений, имеющих разрешение на ведение основной образовательной деятельности, то есть, исключаем из АО все массовые школы и все частные школы.

Если сузить еще больше, то это

3.  Все то, что развивает субъектность в образовании и позволяет следовать за интересами ребенка: по мнению самих исследователей это «гуманистические практики, которые характеризуются максимальным учетом личностных интересов учащихся, фокусом на развитие компетенций и личности, а не на накопление знаний, отсутствием привычных оценок, наличием гибкого учебного плана, психологически комфортной развивающей средой и т. д».

А давайте добавим еще несколько принципиальных условий, из тех, что описывали участники обсуждения?

А) Процесс важнее результата.

Б) Содержание определяет не ФГОС. (А кто? сами школы, родители и сами участники этого процесса, то есть, учителя и дети, совместно).

И тут – внимание, такое обучение вполне укладывается в рамки дополнительного образования!

Нешколы (семейные школы) занимаются именно дополнительным образованием – не только фактически, но и часто официально, имея лицензию на этот вид образования.

И вот такое определение позволяет нам отделить семейные школы, действующие в легальном правовом поле, от нелегальных частных школ, которые учат по ФГОС, ведь лицензируется не всякая образовательная деятельность, а именно та, которая соответствует пресловутым федеральным стандартам.

Некоторые присваивают себе статус альтернативных школ исключительно на основании того, что обучают детей, находящихся на СО или ЗО в настоящей частной школе. Именно такой проект на встрече представляла предприниматель из Екатеринбурга Наталья Риттель, которая называет себя директором «частной школы» Rittel school, имея лишь ИП с правом заниматься доп. образованием детей и взрослых. Риттель и ей подобные определяют себя как альтернативу на основании того, что у них маленькие классы, комфортная обстановка и они используют элементы модных методик, типа финской модели или сингапурской системы. Во всем остальном они добровольно копируют частные школы, выполняя все те требования, которые делают образование принудительным и лишенным смысла, превращаясь в удобные детские камеры хранения.

Такие проекты не имеют отношения альтернативному образованию, они используют это понятие только как маркетинговую стратегию, чтобы продать свою услугу дороже. И они вводят в заблуждение чиновников, которые рассуждают просто: ага, нет аккредитации, дети на СО, значит, альтернатива. Вся социальная значимость малобюджетных семейных образовательных пространств, работающих с разными детьми, в том числе, с теми, кого выкидывает за борт массовая школа, сводится к нулю. Альтернативой массовой школе может быть лишь то, что доступно каждому, иначе это не альтернатива, а привилегии для избранных. Поэтому частные школы с их ценниками, равно как и «частные» (без аккредитации) – совсем не альтернатива.

Вот СО и ЗО – это альтернатива, сочетание этих форм с очным обучением – альтернатива, образование без принуждения – это альтернатива.

И в это определение укладываются даже такие школы, как РКШ, они тоже не могут считаться в полном смысле альтернативой, так как учат в рамках ФГОС и классно-урочной системы, просто используют другие учебники. Но для родителей, которые уже поняли, что со школой что-то не так, но еще не созрели, чтобы с ней полностью расстаться, РКШ – альтернатива, это как бы такие переходные школы, для тех, кому страшно выйти за флажки системы. Они уже на пути к альтернативе, но еще не дошли до нее.