Кооперативное обучение: и вот ты складываешь урок, как лего…
…И у тебя все энергичны, все активны, все вовлечены. Но…
Недавно практики поделились с нами опытом внедрения в свои семейные школы кооперативного обучения, которое называют также сингапурским методом. Ведь в Сингапуре все школы работают именно по этой системе, основанной на приемах кооперативного обучения американского педагога Спенсера Кейгана, который в свою очередь, использовал для их создания работы Льва Выготского.
Разговор получился полезный, поэтому предлагаю вашему вниманию расшифровку этого эфира.
Вела разговор Светлана Марзеева, а в нём участвовали, напомню:
Юлия Дука, семейная школа «Юмма», Москва
Светлана Загер, семейная школа «Оазис» , Звенигород
Майя Лишенко, семейная школа «КолеСО», Владивосток
Светлана Марзеева: Слово Сингапур всё-таки меня смущает, потому что сами школы Сингапура не такие уж прекрасные. Да, результаты у них высокие, но дети платят за это своим психическим и физическим здоровьем. Вы, когда начинали обучение, об этом думали?
Майя Лищенко. О том, что этот метод называют сингапурским, я узнала уже, когда мы зашли в обучение. Мне всегда было интересно, как устроено обучение в Сингапуре, оказывается, там это базовое педагогическое образование.
Сингапур сильно ориентирован на результат, а их методика усвоения информации сделана очень грамотно, с учетом особенностей развития мозга и особенностей восприятия информации. Это действительно работает, мы убедились на собственной практике. Но нельзя кооперативный метод совать везде и всюду, это все равно, как взять молоток и только молотком работать: им шурупы заколачивать, им же деревья пытаться пилить. Есть и другие методы. Кооперативное обучение, как метод, нам очень понравилось, но это инструмент, и нужно четко понимать, когда его использовать, а когда нет.
Светлана Загер. Про сингапурский метод я слышала разные отзывы, мне ближе отсыл к Выготскому и кооперативному обучению, у нас потребительный кооператив и поэтому нам было особенно интересно это попробовать. Я внедряла этот метод в подростковой среде, считаю, их работа в парах, в группах – это очень слаженная технология, которую можно передавать.
Юлия Дука. Честно скажу, я не знаю, в чем разница между сингапурским методом и методом кооперативного обучения. Я училась у Лилии Мухамедшиной, и мы были в полном восторге от результатов, приемы классные. Правда, когда я начала все это использовать в моем классе, то столкнулась с тем, что у меня не всё работает.
Майя Лищенко. Я думаю, есть смысл хотя бы кратенько описать, в чем заключается кооперативное обучение, чтобы слушатели понимали, про что мы вообще говорим. Тогда они смогут это положить на свой опыт или поймут, что это невозможно положить на свой опыт… Мы только в феврале зашли в обучение и опыт у нас очень небольшой. Мы работаем у нас с начальной школой и с подростками 5−6 класса. И там, и там мы пробуем применять кооперативное обучение. Что-то заходит, что-то нет. Я вкратце расскажу, как нас этому обучили, что это такое.
Это построение урока, когда ребят делят на группы. В каждой группе есть номера, задача дается на группы общая. Например, вспомнить, что такое вулканы на уроке географии, условно. Очень важно четко сформулировать задачу, дать ясную инструкцию, иначе все плывет. У ребят есть номера, они знают, когда кто из них будет говорить. Каждый говорит ровно минуту. То есть, про вулканы начнём говорить с номера 1, и каждый будет говорить про вулканы. Номер 2 вполне может повторить за номером 1, номер 3, тем более. В кооперативном обучении так и устроено, что педагог разделяет эти группы по особому принципу, чтобы даже слабый ребенок, который вообще ничего не читает и не учит, уже три раза про вулканы услышал, тогда, скорее всего, он сможет и повторить. Учитель заранее предупреждает: я буду спрашивать, о чем говорили, поэтому, пожалуйста, старайтесь запомнить. Вся суть этого метода в том, что наш мозг запоминает информацию тогда, когда он ее использует. 95 процентов информации усваивается тогда, когда человек ее воспроизводит, когда он учит другого человека.
На обычном уроке говорят максимум три человека. В кооперативном обучении на уроке говорят все. Учитель задает вопросы каждому: как тебе показалось, какой ответ был наиболее полный? были ли ошибки в твоей команде? И так далее. В итоге работает весь класс. Это не очень тихо, но это такое приятное жужжание, когда они работают.
Но коллеги верно отметили, что, чем больше ты эту систему используешь, тем больше вопросов у тебя возникает.
Юлия Дука. На самом деле, в сингапурском методе используется все то же самое, что и Майя рассказала, то есть, это набор приемов, они составляют структуру. И вот ты складываешь урок как лего, миксуя эти приёмы в разные последовательности, в зависимости от того, какую тебе задачу нужно выполнить. И эта совокупность инструментов в руках умелого педагога создает урок, где все энергичны, активны, все вовлечены. И результаты действительно есть. Но… Мне всё хочется поговорить про «но»!
Но когда мы стали применять эти методы, они прекрасны, они работают однозначно, но я стала чувствовать, как будто бы пропадает связь ученик-учитель…Работает только связь ученик-ученик. Работает принцип самостоятельной работы, дети добывают себе знания сами…
И мы стали замечать, что сильные дети (назовем их так, условно) начали скучать. Да, есть движуха на уроке, но она внешняя, а внутренняя мотивация не рождается. А если у ребенка нет мотивации, ни одна групповая работа, по кругу, как в кооперативном обучении, его не мотивирует. Если ребенок не хочет учиться активно и вслух, он не понимает, зачем ему это надо, все, он этого не будет делать.
Когда я стала изучать историю сингапурского образования, то узнала, что там все классы сдают экзамены, на основе которых их делят по уровню. У нас дети не делятся по уровню. Вот они сидят друг против друга, один олимпиадный математик, а другому ничего не интересно. Ему нужно сальто с прогиба, шпагат сделать, картинку нарисовать, сценку исполнить, с ним сплясать, чтобы он хотя бы что-то усвоил. В общем, мы стали терять эту связь с учеником, перестали понимать, что он ему нужно, не хватало с ним взаимодействия.
И мы пришли к тому, что просто используем разово эти приемы, но по предлагаемой схеме не идем, мы пытались, мы всячески пытались, но ничего не получается.
У меня небольшая семейная школа, один класс, разноуровневая система обучения, я вообще против усреднения. Но в этой системе все должны ждать, ждать, ждать, ждать, пока самый условно слабый, опять же, эту тему про вулкан не освоит. Все должны вместе двигаться, иначе никак. Мне это усреднение не легло, хотя инструменты прекрасны.
Светлана Загер. Я, как и Майя, тоже училась у Светланы Моториной, а отправили меня туда учиться мои подростки, потому что нам с ними были важны индивидуальные траектории, которые наши дети сами умеют себе выстраивать. И им не хватало вот как раз таких инструментов для того, чтобы работать вместе.
У меня вообще не было иллюзий, что они будут отрабатывать предметную базу на этих инструментах, потому что, как и сказала Юля, дети абсолютно разные и по уровням, и по увлечениям, и по восприятию информации. Надо понимать, что разный темперамент, разная культурная основа наших у народов: Сингапур, и вообще Восток – это про послушание и так далее. То, что предлагает Сингапурская система – это тренинг, серьезный, качественный, очень грамотно выстроенный, с четким таймингом, четкой формулировкой заданий.
Обучение, кстати, было очень доступным, с нами возились за какие-то смешные деньги, поэтому такое обучение могли себе позволить и учителя из обычных школ. И мы видели, что у 90 процентов из них есть проблема с формулировками, с постановкой задачи. То есть, это прекрасный тренажер для того, чтобы педагог был понят детьми, чтобы он мог донести что он от них хочет, и мы видели, насколько учитель должен с любовью и ответственностью относиться к каждому произнесенному слову, к таймингу, к пониманию, как работает команда.
Везде пишут, что эта система направлена на развитие 4К: кооперация, коммуникация, критическое мышление и креативное мышление. Мы взяли те инструменты, которые были не на отработку предметных знаний, а больше подходили для обсуждения, для генерации идей, для коллективных игр. Мы даже на базе этого придумали свои игры, которые развивают storytelling.
И еще раз повторюсь, что мне кажется, это прекрасная возможность для педагога потренировать свое умение ставить задачу, умение следить за собственным таймингом, чувствовать ритм и быть включенным в процесс. Это очень важный навык, который формируется в процессе. И еще невероятно важный навык тренируется — давать грамотную обратную связь ребенку.
Вот в этом тоже была сложность для большого количества учителей, которые находились на курсе. Ставить задачу и давать обратную связь – это начало и финал. Это мы теперь вплетаем в нашу практику. Ещё я научила подростков базовым инструментам: как работать в парах, в четвёрках, в тройках. Они все делают сами, учатся сами.
Светлана Марзеева. А в каких ситуациях метод не работает? Вы рассказали уже об этом, но я хотела уточнить. У меня возникло ощущение, что высокая эффективность касается именно запоминания.
Майя Лищенко. Нет, там очень разные приемы и направлены они на разные задачи, то есть, в целом все учебные навыки, которые у ребенка должны развиваться, с помощью кооперативного обучения, так или иначе, формируются. То есть, приемы разные. Тот, про который я рассказала, это базовый.
Вы спросили, где это не работает. В такой тесной коллективной работе дети с некоторыми особенностями могут быть сильно фрустрированы. У нас есть ребенок с ОВЗ, это девочка с аутизмом, высокофункциональная девочка, учится очень хорошо, но кооперативное обучение — это не про нее. При этом в классно-урочной фронтальной системе, она очень хорошо учится. Но когда это выход за рамки привычного, для людей с аутизмом, конкретно с этим типом ОВЗ, это не работает.
Я хотела бы добавить про мотивацию немножко. Нам знакомо то, о чём Юля говорила. У нас был мальчишка, который спросил, а в чем мой профит, если я другим все рассказываю, а они за мной повторяют? И мы ему объяснили, как работает мозг, как он круто прокачивается в этот момент. И этот шестиклассник сам нам сказал: я понял, я учусь, когда я учу других. Но это особый уровень осознанности. Мы от младшей школы этого не ждем. Суть в том, что когда они понимают, почему так, зачем им это нужно, они гораздо активнее себя ведут. Это лучше мотивирует, чем когда учитель просто сказал: делайте так.
Юлия Дука. Майя, я больше про мотивацию не тех ребят, которым скучно и которые ждут, а про тех, которые приходят угасшие, поломанные из дома, может быть, детско-родительские отношения там не урегулированы, и их просто нужно восстановить, реабилитировать. И если их в этот метод посадить, это тоже не сработает, там мотивации в принципе нет. Хоть как развлекай, хоть какими инструментами пользуйся. Я больше про это.
Майя Лищенко. Тут, мне кажется, вопрос не в методе. Тут вопрос в том, что с таким ребенком нужно работать индивидуально с психологической точки зрения. Тут любой метод не сработает. Я больше про сравнение, скорее, классно-урочного подхода и кооперативного. В классно-урочном подходе такой ребенок будет просто сидеть на галерке, а кооперативный метод его раскроет, очень ярко его покажет.
Юлия Дука. Поддержу Майю: в кооперации сглаживается позиция неудач, неуспеха. Если есть ученики, которые как бы восьмые подползающие, они там себя лучше чувствуют, у них нет ощущения, что вот опять я что-то не догнал, все уже ответили, а я нет. Такой подход немножко их расслабляет.
Светлана Марзеева. Я так поняла, у нас тут нет никого, кто только этим одним методом работает, а с чем вы его сочетаете?
Юлия Дука. Социо-игровая методика отлично сочетается.
Майя Лищенко. С развивающим обучением тоже. У нас первый, второй класс работают как раз по развивающей системе. У нас Соболева, Александрова. И идеально сочетается. У меня педагог в восторге: говорит, это прямо то, чего мне не хватало.
То есть, сингапурская система не панацея, не волшебная таблетка, это просто один из инструментов. И это глубокая работа педагога, это тяжелее, чем обычная система. Но зато и прирост будет у каждого, даже у суперсильных ребят, которые и так шли нормально, а в этой системе они прям высоко прыгают, скажем так.
Хотя у нас обычная семейная школа, и мы больше про комплексное развитие личности, но сингапурская система, кооперативное обучение, неважно, как называть, но это то, что помогает нам очень многое увидеть про социальные взаимоотношения. Это такая лакмусовая бумажка, которая показывает педагогу, где у него есть проблемы, и если он готов туда смотреть, то ему понравится. Просто не все готовы туда смотреть.
Светлана Марзеева. Вы сказали, что дополняли развивающим обучением. Все говорят, что у кооперативного метода и РО много общего, а какие есть отличия?
Майя Лищенко. Развивающее обучение – это, скорее про подход, то есть, мы учим детей думать, а кооперативное обучение – это про то, как мы это делаем, они не противоречат друг другу, они идут к одной цели. Развивающее обучение ведется в классно-урочной системе. Кооперативное обучение – это форма, в которой мы работаем. И можно работать по ФГОС, можно работать на Соболевой, на Петерсон, на чем угодно. Это просто формат взаимодействия учителя с классом, а ребят – друг с другом.
У развивающего обучения есть задача сподвигнуть детей к мышлению, и кооперативное обучение в этом очень классно помогает, поэтому в нашем случае мы начали с развивающего обучения, а кооперативное обучение добавили только с февраля, это разные истории, очень классно дополняющие друг друга, помогающие достичь целей, к которым мы идем.
Светлана Марзеева. Я так понимаю, что это работает вообще для любого возраста? Вот у Юли началка, у Майи есть, в том числе, и средняя школа, а у Светланы вообще только средняя и старшая, и всем зашло, правильно?
Майя Лищенко. Мне кажется, чем раньше начать, тем лучше. Ребята привыкают к такой форме работы и они больше могут взять, потому что все-таки средняя школа склонна к сопротивлению. Подростки сильно ориентированы на сверстников себя, то есть, на команду. Одно дело, когда меня учит какая-то тетя у доски, а другое дело, когда я учусь у своей четверки, это можно сказать, канал уже другой. Мы пробовали на предшколе (шесть, пять с половиной лет) внедрять, по чуть-чуть, и в целом на дошкольниках это тоже работает.
Светлана Марзеева. Правильно ли я понимаю что в этом методе обучение обязательно? Недостаточно где-то что-то в открытом доступе почитать? Что вообще можно нашим создателям школ посоветовать в качестве первого шага?
Майя Лищенко. У меня был опыт, когда я собрала остальных педагогов и и сделала презентацию, прописала все пункты, что я от Светланы получила. Коллеги начали пробовать и говорят, что-то у нас не работает, наверное, нам не подходит. Я поняла, что нельзя вот так с наскока зайти. Видимо, я на обучение отправлю коллег, которые не проходили курс, я понимаю, как это важно.
Юлия Дука. Мой совет тем, кто хочет попробовать: сразу идти к эксперту, к любому, кто точечно начнет работать по курсу, который уже с хорошими рекомендациями.
Сначала, конечно же, я старалась найти все сама, прочитать в Интернете. Я все сама, я самообучаемая. Пыталась найти. Но информации недостаточно, просто маленькие факты, подсвечивающие какие-то вещи, поэтому нужно идти на обучение однозначно.
Светлана Марзеева. О чем важном мы не проговорили применительно к этой теме, как вы считаете?
Майя Лищенко. Очень важно понимать, зачем это делаешь, и детям тоже объяснять, зачем. Это про метакогницию, про то, как важно детям показывать, как работает мозг, как они работают, как ученики, как они прирастают в этом, как они научаются. Мне кажется, когда человек хочет попробовать сингапурское обучение, кооперативное обучение, вот этот вопрос «зачем?» очень важно себе задавать.
Юлия Дука. У меня есть один вопрос, на который я ответ еще не нашла: есть ли в этом методе душа, вот такое человеческое, душевное проявление творческого педагога, потому что как будто бы это просто супер-фокусник, который владеет материалом, умеет управлять группой и жонглировать разными приёмами… Для меня это как будто отработка приемов. Может, я чего-то не знаю. Я не претендую на то, что владею информацией. Просто сейчас есть такие мысли…
Светлана Марзеева. Мне тоже с ваших слов показалось, что все слишком технично и технологично выглядит. Мне Марина Бурмистрова, создательница школы «Пересвет», рассказывала историю, когда у нее в классе мальчик с третьего этажа спрыгнул просто потому, что ему было невыносимо в пятый раз слушать (условно) про вулканы. Там все хорошо закончилось, но это показывает, настолько детям тяжело топтаться на одном месте, как в уроке важен темп и правильно подобранная скорость… И Марина как раз в качестве выхода нашла коллективные способы обучения у Григория Громыко. Я подумала, что это могло бы быть как раз, следующим этапом изучения, углубления в эту тему. Возможно, это как раз больше про человечность и творчество педагога. В общем, я бы хотела дальше пойти в исследование коллективных способов обучения и предлагаю вам присоединяться. Может быть, нам просто нужны еще другие методы и мнения.
Большое спасибо. И за ваше обнимутоние… И большое спасибо за вспытки.
Текст нашей беседы расшифровала система, вот так услышал ИИ-расшифровщик: вспытки и обнимутоние. И я не стала поправлять, честно говоря, мне очень понравились эти новые слова…
Ведь все наши беседы – по сути, одно сплошное обнимутоние… И, конечно, вспытки!..