«Ребенок сказал, что хочет у вас учиться…»

С такими словами звонят обычно родители на заочку школы «Наши пенаты»

 Елена Котова — не просто соучредитель и руководитель Монтессори-программ частной школы «Наши Пенаты», она идейный вдохновитель всех новаторских процессов здесь, «душа школы», как ее называют родители. И неудивительно: эта школа одной из первых откликнулась на потребность родителей в ином — более индивидуализированном, более качественном обучении — и Елена вместе с супругом и партнерами создали заочное отделение, которое переросло собственную образовательную платформу International Blended Learning School (IBLS), где сейчас успешно, а главное, с удовольствием, обучаются более 4000 учеников в заочной и семейной форме.

 — Правда ли, что школа «Наши Пенаты» когда-то начала работать, как домашняя, то есть, как семейная школа: для своих собственных детей, детей своих друзей и знакомых?

— Школу открыли при Академии народного хозяйства в 1993 году после принятия нового закона об образовании на волне создания первых частных школ в Москве. Называлась она «Экспериментальная подростковая школа адаптивного обучения», ее посещали в том числе и дети основателей. С тех пор не только название поменялось, но и учредитель, в 2011 году им стал Роман Котов.

— Видимо, потихоньку обрастаете легендами… Не было ли у Вас когда-либо ощущения, что лицензия (контроль государства) мешает воплощать планы?

— Мы выбрали для нашей очной школы одну из самых известных в мире международных педагогических систем — Монтессори — и ничто нам не мешает воплощать наши идеи в жизнь. Я считаю российские федеральные образовательные стандарты дают нам возможности для креативности и гибкости в обучении.

— Действительно, прекрасный вариант для тех организаторов школ, кто хочет иметь и финансовую поддержку от государства и, одновременно, свободу действий.

И еще один плюс такого варианта, с лицензией и аккредитацией: возможность обучать детей на заочной форме обучения. В вашей школе легко сдать аттестации?

— Знаете, у некоторых учеников есть веские причины искать альтернативные формы подготовки к прохождению аттестаций. Есть способные, умные дети, с высокими показателями интеллекта (в т. ч. одаренные), которым в школьных стандартах тяжело, например, ученики с дислексией, дисграфией, дискалькулией. Сегодня они вынуждены сдавать государственные аттестации вместе со всеми. Им не дадут особых условий, не изменят вид экзамена. Как быть с ними?

Общаясь с такими ребятами и их родителями, понимаешь, что, во-первых, для них очень важно поступить к нам на заочное отделение, а во-вторых, это зачастую для них реальная возможность подготовиться к тяжелому испытанию в более комфортной среде.

При этом мы — не та школа, в которой легко сдавать экзамены. За этим к нам не надо идти, есть другие школы, которые себя так и позиционируют. Мы, скорее, та школа, которая помогает учиться. И это действительно серьезная учеба, мы не рисуем оценки, не боимся, не прячемся. Мы приглашаем детей на очные работы, чтобы проверяющие органы могли в этом убедиться.

Мы считаем, что чем больше будем открыты, тем больше будет доверия со стороны государства и к нам, как к школе, и к самой заочной форме обучения. Из-за этого, кстати, мы получаем упреки в излишней строгости, а те, кто ищет формальные варианты сдачи аттестаций, от нас как раз уходят.

— Насколько я понимаю, Департамент образования предъявляет Вам более высокие требования, чем к другим, учитывая, что вы находитесь на первом месте по количеству заочников среди всех остальных российских школ, как государственных, так и частных.

— Департамент образования предъявляет всем одинаковые требования и они строго регламентированы. Другое дело, что чем больше у нас обучающихся, тем сложнее нам выполнить эти требования и тем больших управленческих усилий требуется, чтобы контролировать процессы. Мы ведь даже пишем объяснительные в ДОНМ, если какие-то ученики не приходят на ВПР и МЦКО без уважительной причины. Департамент требует от нас стопроцентную явку. Поэтому, если ученик пропускает контрольные мероприятия без уважительной причины, мы предлагаем таким семьям переходить на семейную форму обучения, где требования к проведению аттестаций отличаются.

Но при этом мы сделали максимально комфортные условия сдачи, чтобы ребята могли потренироваться в реальных, очных условиях. И надо отметить, что оценка на ВПР не влияет на итоговые оценки, а скорее является показателем уровня работы школы для департамента. Ковид также внес свои коррективы и пока мы пишем все работы дистанционно.

Некоторые ребята, приходящие к нам из других школ, говорят, что у нас на заочном обучении они подчас получают внимания больше, чем это было у них на очном. Это неудивительно, ведь современные инструменты автоматизации позволяют фиксировать буквально каждое действие ребенка, отслеживать, что он смотрел и читал, сколько времени потратил на учебу. А куратор имеет возможность реагировать на это, связываться с родителями, оказывать поддержку детям. Более того, в этом году мы запустили полноценную онлайн школу, где учитель помогает ребятам освоить новый материал в формате перевернутого урока.

— Вы не работаете с семейными школами (я так называю родителей, которые совместно организуют обучение детей в небольших группах). Почему?

— Договор на образовательные услуги юридически школа может подписать только индивидуально с законным представителем ребенка. Это важно, потому что у нас были случаи, когда семейные школы помогали родителям в оформлении договора, родители передавали ответственность другим лицам, а затем даже не понимали, в какой школе обучается их ребенок.

Сейчас мы разработали пакет предложений для семейных школ и готовы к полноценному сотрудничеству. Со многими Монтессори-школами, например, мы работаем уже не первый год.

Дело также и в том, что мы, в ряде случаев, не можем быть уверены, что ребенок самостоятельно написал работу и родители видят реальную картину освоения школьной программы. Это стало многим очевидно во время карантина, когда детям пришлось писать контрольные дома полностью самостоятельно. Между школой и родителями может возникнуть недопонимание.

— Я думаю, что плохие результаты аттестаций в варианте семейных школ связаны прежде всего с тем, что они не следуют ФГОС, им важны образовательные цели самих детей.

— ФГОС, конечно же, совсем не мешает учителю достигать образовательных целей детей. В наших разновозрастных Монтессори-классах мы тоже творчески подходим к учебной программе. Но мы всегда объясняем родителям наши приоритеты, над чем еще мы работаем помимо знаниевого компонента.

Мы честно говорим: если вы хотите писать тесты на все пятерки, то к нам за этим приходить не надо. Возможно, контрольные он напишет на удовлетворительно, но те компетенции, которые он получает, например, в свободной, командной или проектной работе, он не получит ни в какой традиционной школе.

Для какого-то конкретного ребенка с его особенностями — тройка может быть замечательной оценкой. Ведь к нам приходят разные дети: кто-то заканчивает экстерном два класса, а кому-то в школьных стандартах очень тяжело. Но все родители должны иметь возможность увидеть картину реального развития ребенка, его сильные и слабые стороны, его перспективы.

— Но это проблема не только семейных школ, на мой взгляд, а любых. В частных такое тоже бывает.

— Да, конечно. Мне кажется, самое главное в отношениях «школа-родители» — это честность. И нам очень важно быть честными с родителями. Каждый год мы заключаем с родителями «психологический контракт». Мы приглашаем для этого на наши родительские встречи авторитетных модераторов и проводим несколько сессий вместе с учителями и семьями для того, чтобы провести сверку образовательных возможностей школы и ожиданий родителей от учебного процесса, чтобы родители смогли сформировать свой образовательный заказ, не разочаровавшись в школе, а самое главное — для формирования общего ценностного поля, в котором мы будем взаимодействовать целый год.

Это здорово, что у родителей сейчас есть возможность выбирать из целого спектра образовательных предложений — от сильных прокаченных школ до альтернативных методик и полного анскулинга.

— Меня, как и многих альтернативных родителей, коробит от сочетания «сильная школа» и от того, что такие вот образовательные организации приписывают себе достижения одаренных ребят, набранных по конкурсу и успешных в основном за счет своих личных качеств и огромных нагрузок и перегрузок. Поэтому большое уважение вызывает, когда школа берет всех детей, в том числе, и тех, кому объективно сложно учиться и кого вышвыривают за борт всякие ГБОУ, чтобы показатели не портили. И не просто учит, а учит по программе Монтессори, неоднозначной с точки зрения чиновников и части родителей, и не просто учит по этой программе, но и показывает хорошие результаты. Дающие возможность попасть потом в и российские вузы, и в европейские университеты…

— Да, причем, это касается всех форм обучения: очной, заочной и семейной. Хотя, на мой взгляд, высшее образование не единственный путь, есть много других вариантов: программ и курсов. Если вместо диплома кандидат принесет сертификат зарекомендовавших себя международных курсов, мне этого будет вполне достаточно, чтобы принять на работу заинтересованного и мотивированного человека. Высшее образование требует реформирования не меньше среднего. Недаром в Европе уже сокращают время обучения в университетах.

Дети сейчас тоже меняются, становятся более мотивированными, более самостоятельными, начинают планировать свою учебу. Все чаще сами ребята звонят по телефону заочного отделения и узнают условия поступления. Или родители звонят нам со словами: ребенок сказал, что в школу больше не пойдет, будет у вас учиться…

— Но, что характерно: у вас уже целый год не только дети успешно учатся, но и их родители. Я говорю о программе «Родитель-Учитель»…

— Когда мы начинали, мы просто хотели помочь родителям повысить свою квалификацию, чтобы им было легче обучать своих детей. Не ожидали, что будет такой большой отклик и такой наплыв родителей. Основная идея была — содействовать формированию сообщества родителей, готовых стать профессиональными педагогами для своих детей и источником поддержки для других семей. Были мнения, что родителям это будет неинтересно, это не их дело, но оказалось как раз наоборот. Оказывается, все больше родителей хотят и могут не только помогать собственным детям, но приносить пользу всему образовательному сообществу.

Программа вышла очень насыщенная и интересная, получилось круче, чем мы планировали. И оказалась для нас очень дорогой… Мы приглашали лучших экспертов — Катерину Поливанову, Марину Пинскую, Артема Соловейчика, Витольда Ясвина, Юлию Вешникову, Алексей Голубицкого, Татьяну Ковалеву, Павла Рабиновича, Илью Демакова и многих других талантливых педагогов. Конечно, отобрали самых мотивированных родителей и уже привыкли к удивленным отзывам от преподавателей, о том какие у нас продвинутые и интересные родители. Очень надеемся, что из них вырастут настоящие пассионарии в образовании, которые помогут нам постоить эко-систему смешанного обучения.

Во многом из этой программы вырос еще один наш совместный с МГИМО проект педагогической магистратуры под научным руководством Марины Пинской, где обучение будет строиться в процессе совместного педагогического исследования и проектирования педагогических и управленческих команд для школ «новой волны».

— Сейчас создавать школу для своих детей — это очень популярная история, неважно, олигарх ты или многодетная мама. Проекты, которые делают в расчете и на собственных детей, вызывают больше доверия. Ваши дети тоже учатся в школе «Наши Пенаты»?

Да, старшие уже получили аттестат. Так вышло, старшие дочь и сын учились вместе, потому что сын заканчивал школу экстерном. И оба поступили в Утретхский университет в Нидерландах. Кристина выбрала достаточно редкую, но востребованную специальность в области global sustainability science, к которой готовят всего в нескольких университетах мира. Она взяла gap year, чтобы сдать европейские экзамены и поучаствоать в волонтерских программах в Коста-Рике, Непале и Таиланде. Это помогло ей написать хорошее мотивационное письмо и сдать экзамены, по результатам которых ей даже дали стипендию, покрывающую расходы на обучение, что стало для нас приятным сюрпризом. Ей очень нравится там учиться, а вот с Кириллом вышло иначе. Из-за того, что он учился, опережая сверстников, все другие студенты его курса оказались старше примерно на четыре года, это оказалось испытанием для него. Поэтому после первого курса он перевелся в МГИМО, учится с ровестниками, живет дома. А мы поняли, что не всегда перескакивание через класс оправданно и имеет смысл.

А младшие дети сейчас учатся другой нашей частной школе «Олимп Плюс», в 8 и 9 классе. Мы не раз предлагали им попробовать свои силы в других школах, ведь сейчас много интересных. Но они не хотят никуда переходить, во всяком случае, пока.

Интервью взяла Светлана Марзеева.