Школа умерла

Школа умерла как место для образования (в истинном значении этого слова – образования себя) – и это случилось уже давно, думаю, более ста лет… Однако ее функцию как детской камеры хранения никто не отменял. И эта функция выглядит все более зловещей.

…Помнится, когда дочь закончила 9 класс, мы уже подустали от малобюджетных форматов, всей этой спартанской обстановки, обшарпанных стен и тесных закутков семейных школ. И тут подвернулся вариант камерной государственной школы для 10-11 классов со специализацией в IT. Мы обрадовались: в кои-то веки сможем воспользоваться бесплатным образованием, не жертвуя принудительно на нужды Департамента образования, наши законные, выделяемые из Мосгорбюджета персонально для каждого ребенка Москвы, 10 тысяч в месяц.

Обещали углубленное обучение по профильным предметам, по непрофильным – минимум, в формате лекций, без домашних заданий. Да еще и обстановка: напичканные дорогущими пособиями кабинеты физики и информатики, уютные лекционные аудитории с подушечками, даже физкультурный зал напоминал дискотеку, с пультами управления и подсвеченными бегущими дорожками.

И это, заметьте, в бесплатной школе! А деньги-то у московских чиновников от образования есть! Только вот тратят они их очень своеобразно… Вот первая мысль, которая приходила в голову при виде всего этого великолепия. И все-таки, неужели кто-то решил реально создать ГОСшколу, где интересно, думала я. Для ВСЕХ, а не за 60 и не за 150 тысяч в месяц? Неужели кто-то догадался, что можно и в обычной школе организовать занятия, где уважительно относятся к детям, не орут, не унижают и не самоутверждаются?

Поначалу так и было. А потом вмешался непредусмотренный фактор – родители. У них были амбиции и цель: поступить детей в вузы, любой ценой. Вы заметили, что это словосочетание “поступить ребенка в…” сейчас вошло в обиход и самих “поступателей” оно нисколько не смущает, они даже не чувствуют неприятного подтекста. А может, чувствуют и, наоборот, гордятся?

Родительские собрания быстро скатились к обсуждению того, кого и как оценили, где недодавили и почему мало заставляли. Родители требовали оценок, жадно выспрашивали их у учителей. Однажды я не сдержалась: «А что, у самого ребенка вы не можете спросить?» Мама промолчала, да я и сама понимала: нет, не может, чадо уже давно ничего добровольно ей не сообщает. Довольно быстро, под гнетом родительского давления пал бастион отсутствия домашних заданий в этой поначалу прекрасной школе. Начались двойки за невыученное стихотворение или за незнание содержания очередного параграфа.

Контрольных становилось всё больше, скоро они стали занимать больше времени, чем собственно обучение. Это называлось “выявлением пробелов”, которые предписывалось ликвидировать дома. Возник интересный казус: проверочные тесты теперь состояли из материала, который не изучали на уроках. И по профильной математике тоже. Домашних заданий не было, но двойки за тесты по непройденным темам были. Пришлось даже вводить занятия на каникулах, как бы для отстающих. Однако и это были вовсе и не занятия, а очередное оценивание, которое именовалось «ликвидацией задолженностей». В интересах детей, конечно же. В общем, в лучших традициях образцово-показательных образовательных камер хранения учебные дни строились так, чтобы занять все время детей, полностью.

Когда я спросила, зачем нужно так изматывать подростков, классный руководитель удивился. Он постоянно слышал от родителей прямо противоположное мнение. Я тоже это услышала на тех двух собраниях, которые успела посетить. Звучало это примерно так: у сына слишком много свободного времени: он приходит домой и два часа сидит в планшете. Понимаете, два часа в день свободного времени перед сном! Мне очень хотелось спросить, а вы-то сами чем занимаетесь во время отдыха? Шопенгауэра читаете?

Речь, заметьте, про десятый, а не про первый класс. То, что в началке еще кое-как могло бы сойти за заботу, в старших классах превращается в войну с собственными детьми, якобы в их интересах. И война эта не знает пощады. Отдых? Нет, не слышали. Спать, видимо, тоже следовало на уроках… Или следовало вообще не спать? Мне было понятно, что любой человек в подобных условиях перестает вообще что-либо хотеть и к чему-либо стремиться. На почве школьных нагрузок я и раньше наблюдала тяжелые диагнозы с инвалидностью и физические травмы, эта школа не стала исключением. Шутки про выход в окно от детей звучали постоянно. Шутки ли? Один из школьников действительно умер, как нам сказали, в результате болезни. Забегая вперед: школу закрыли через два года, причины я не знаю, но не удивлюсь, если это было связано, скажу аккуратно, со здоровьем учеников. Очень надеюсь, что причина не так ужасна. Но подозреваю, что еще ужаснее…

Вы спросите: а почему администрация школы шла на поводу у родителей? А на кого же, скажите, ориентироваться школе, если не на большинство? Я всегда говорю, что имя им – легион, но это не совсем так. «Штурманов», которые пытались рулить окружающими, решая свои личные психологические проблемы с помощью школы – было процентов двадцать, не больше. Но они – самые настойчивые. Самые скандальные. Самые агрессивные. И  самые инфантильные.

Родителям удобно использовать школьную систему как способ манипуляции и принуждения и в каком-то смысле их можно понять: они давно утратили контакт со своими отпрысками и все, что они теперь могут – это манипулировать ими посредством школьной администрации. Именно эти папки и мамки задают тон в родительских чатиках, поясняют, поучают, заранее благодарят «за понимание». В чатике было видно, что больше всего из учебной жизни, кроме д/з, их волновали подарки учителям, например, перед новым годом там ожесточенно выясняли, что лучше дарить: мед или пряники. Ну и – как загрузить детей ЕЩЕ БОЛЬШЕ.

А администрация школы просто внимала всем, в том числе, таким, как я, желающим уменьшить нагрузки, улучшить качество преподавания, ввести свободное посещение. Все это было абсолютно возможно, больше того, все это было у моей дочери. Из всей школы – у нее одной.

 А могло быть у всех. Если бы не эти милые люди, родители, чьи хотелки рулят в нынешней системе образования. Еще во втором классе совсем другого ГБОУ я договорилась с директором о создании экспериментального класса без домашки и получила письмо, где чей-то папа от лица родителей одноклассников дочери  угрожал мне разными неприятностями, если я посмею это реализовать в их классе.

С тех пор ничего не изменилось. Родители – вот те непреодолимые рифы, о которые разбиваются даже самые прочные и маневренные корабли прогрессивных государственных общеобразовательных учреждений.

Именно поэтому, думаю я, и нет у нас госшкол, где в центре стоят интересы самого ребенка, а не страхи, амбиции и комплексы его родителей. Где умеют заинтересовывать своим предметом, а не шантажировать оценками. Где детей не лишают радости, здоровья и самого смысла образования. Где учат ради чего-то более важного, чем ЕГЭ, ОГЭ и прочие ГЭ….

И в этом смысле, школа, конечно, умерла. Не только государственная и не только частная. Школа умерла, как место образования, как институт, как структурная единица.

Но можно ли винить в этом государство? Школы очень и очень разные, но родители в своих тревогах, комплексах и амбициях – одинаковые. Так быстро и виртуозно делать из потенциально хороших мест для образования ужасные, как это получается у родителей, даже и ДОНМ не смог бы…

А дочь оттуда ушла спустя два с половиной месяца. Она считает, это был интересный опыт: чувствовать себя социально одобряемой и поощряемой, просто бесцельно плывя по течению и выполняя то, что тебе говорят. Это было приятно и затягивало, но при этом она считала, что время уходит, а школа мешает ей расти, развиваться, учиться чему-то действительно важному.

И это был наш последний эксперимент с очной школой.

Я теперь понимаю, почему все так настойчиво уговаривают меня не писать никакого негатива о массовой школе. По традиции, “о мертвецах – ничего, кроме хорошего”…

“…И ныне, и присно, и во веки веков. Аминь.”